ЮрИнфоР >>> Электронная библиотека >>>
Драка бульдогов под ковром. Расследование катастрофы на Ходынском поле 18 мая 1896 года
Ночь была душная, жаркая, безветренная, температура воздуха достигала в ночь на 18 мая 20 градусов по Реомюру (15" С). Толпа вела себя спокойно, ее удерживала на месте привычка к беспрекословному повиновению властям и жажда зрелищ. 1 Толпа была настроена на ожидаемые 1 подарки и стояла перед созданной ее воображением "запретной чертой" — линией будок для раздачи подарков. Толпой никто не управлял, она сама управляла собой, даже в страшной самоубийственной ситуации не было паники, давки, хулиганства. Толпа ждала условного сигнала, ждала разрядки.
Около шести часов утра случилось непредвиденное. Кто-то, стоявший наверху трибуны, махнул шапкой. Толпа восприняла это за долгожданный сигнал и двинулась за линию будок. Это не было паническим бегством. По показаниям свидетелей, движение толпы напоминало волнообразный, судорожный рывок вперед. Толпа протекала сквозь проходы между будками, оставляя за собой сотни бесформенных, растоптанных rpyi юв. Только не более десятка мертвецов толпа вынесла за линию будок. Трагедия свершилась. Люди быстро уходили в сторону Хорошевки и Петровского парка, скопления зрителей рассеивались на глазах. Люди в ужасе покидали место катастрофы, заполнив Петербургское шоссе. А из города прибывали все новые и новые любители зрелищ и просто любопытные. Первым из должностных лиц на место происшествия прибыл товарищ прокурора Московского окружного суда, действительный статский советник, будущий директор департамента полиции Алексей Александрович Лопухин. Выпускник юридического факультета Московского университета, с десятилетним стажем следственной и судебной деятельности, прямой потомок касожского князя Реде-ди и первой жены Петра I Евдокии Лопухиной, человек безупречной репутации, Алексей Александрович объективно оценил ситуацию и описал ее в своих "Воспоминаниях".
"СОЛНЦЕ В ЭТО УТРО ПЕКЛО НЕМИЛОСЕРДНО"
"Когда около 10 часов утра, — пишет Лопухин, — я ехал на извозчике на Ходынское поле, все шоссе, начиная от заставы, было сплошь покрыто народом; движение экипажей местами было затруднительно, да их было и немного. Таким, как я, первым и одиночным проезжим в форменных пальто и фуражках было не особенно легко, а главное, очень жутко ехать. Толпа была в высшей степени озлоблена, и среди нее было много пьяных... Раздавались негодующие крики по адресу "начальства", приезжающего глядеть на народное несчастье, предупредить которое оно не сумело.
Вскоре на место приехали директор департамента полиции Зволянс-кий и начальник царской охраны генерал Ширинкин, единственные должностные лица, которые приехали из Москвы на место события". Только они видели жертвы катастрофы, пока их не увезли.
С. Ю. Витте в своих мемуарах писал, что, когда он узнал о катастрофе, его "прежде всего мучил вопрос: как же поступят со всеми этими трупами убитых людей... Успеют ли трупы свезти в какое-нибудь такое место, где бы они не находились на виду у всего остального веселящегося народа, государя, всех его иностранных гостей и всей тысячной свиты". Главное, не испортить праздник — так думали многие высокопоставленные сановники, не попасть в опалу, переложить ответственность за трагедию на других.
Никакая часть содержащегося здесь текста ни в каких целях не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, будь то электронные или механические, если на то нет письменного разрешения АО "Центр ЮрИнфоР".
(Размещено 4 мая 2011 г.)
